Имена в метрических книгах

Белов-Щусь В.Н.

АНТРОПОНИМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ МЕТРИЧЕСКИХ КНИГ

(Фрагмент книги «Очерки из истории Зай-Шешминского междуречья. От Заинска до Акташа – Кара-Елга и ея соседи»)

«Принимая имена святых, мы должны ревновать их благочестию, подражать их добродетелям и просить их молитв в помощь себе и в заступление» (Замечание о совершении таинства Крещения//Руководство для сельских пастырей, № 40, 1860, стр.113)

Достаточно большой временной промежуток, охваченный исследованием, а именно – с 1863 по 1915 год, позволяет с весьма большой долей уверенности предположить, что в результате исследования выявлены практически все имена имевшие хождение в крестьянской среде в селениях Зай-Шешминского междуречья на протяжении XIX века. Сплошной характер исследования информации, извлечённой из метрических книг по приходу Вознесенкой церкви села позволил составить список мужских и женских крестьянских имен, включающий в себя 287 мужских и 112 женских имен. Несмотря на то, что объектом изучения явились записи, касающиеся рождения, бракосочетания и смерти жителей села Кара-Елги, сопутствующая им информация позволяла выявить крестьянские имена, не практиковавшиеся в этом селении, но имевшие хождение в соседних населенных пунктах так же относящихся к региону нашего повествования.

Во-первых, такая информация содержалась в отчествах крестьянских жен караелгинцев. Исследование позволило установить, что жены в подавляющем большинстве случаев брались не из числа местных девушек, а из соседних селений. В качестве причины подобной традиции я рискнул бы предположить, что таковой могла явиться столетием-полуторами ранее — особенность наследования земельных наделов, которая касалась отставных солдат и членов их семей мужского пола. В ряде случаев, когда запись о бракосочетании относилась к периоду, охваченному исследованием, нам известно из какого именно селения происходила та или иная носительница отчества, брачующаяся с жителем Кара-Елги. Когда же брак состоялся до 1863 года, это выяснить не удавалось.

Во-вторых, жители соседних селений, будучи близкими родственниками крестьянских жен и невест, часто выступали в качестве восприемников при крещении младенцев и поручителями на бракосочетаниях. Огромное количество таких записей, состоявшихся более чем за 50 лет позволило практически со 100%-й уверенностью предположить, что составленный список, помещенный ниже, весьма полон и вряд остались имена, имевшие хождение в селениях региона нашего повествования в него не вошедшие.

С другой стороны хотел бы подчеркнуть, что речь идет именно о Кара-Елге и соседних селениях, с жителями которых караелгинцы пересекались по линии родственных отношений, а именно – Утяшкино, Шумыш, Онбия, Русский Акташ, Старое и Новое Маврино, Светлое Озеро, Старая Елань, Бута, Александровская Слобода, Камышинка и некоторые другие.

В контексте рассказа о практике наречения именами жителей селений интересующего нас региона, нелишним будет упомянуть о некоторых общих моментах, касающихся наречения именем младенцев в XIX веке.

Особенности наречения имени при рождении и крещении позволяют лучше понять — какое место занимала духовная составляющая в жизни крестьянского общества или являются свидетельством возникновении моды на имена, которая наблюдается с XIX века.

Общеизвестно, что имена, нарекаемые при крещении православным младенцам в XIX веке могли быть взяты только из списка имен православных святых. Такой список (см. например «Календарь на 1860 високосный год. М., 1859») в середине XIX века содержал в себе 203 женских и 818 (!) мужских имен.

Наречение имени младенцу было одной из составляющих обряда крещения младенца. По канонам православной церкви, собственно обряду крещения младенцев, то есть погружению их в купель священником в присутствии крестных родителей-восприемников, предшествуют еще две обязательные процедуры: 1) молитва жене-родильнице и 2) наречение имени новорожденному. Молитва читалась приходским священником в доме, где живет родильница, по приглашению хозяина этого дома. Что касается наречения имени, то новорожденного младенца, по правилам, необходимо было принести к церкви (чаще всего это делала повивальная бабка, принимавшая роды), где вышедший из церкви священник давал ребенку имя с соответствующей молитвой.

В церковном уставе были записаны и рекомендуемые сроки проведения этих обрядов: молитва «болящей» родильнице совершалась сразу же после родов, наречение имени полагалось на восьмой день после рождения, «сообразно с тем, что Господь наш наречен святейшим именем Иисуса в 8-й день»[8]; собственно обряд крещения предписывалось совершать на 40-й день после рождения. Исключение, безусловно, составляли случаи рождения слабых, нежизнеспособных детей, которых имел право крестить любой православный (чаще всего повивальные бабки) тотчас же после рождения, с исполнением необходимых правил[9].

В быту эти правила выдерживались крайне редко даже Церковью: младенца стремились окрестить не позже девятого дня[10]. Такая же практика существовала и в приходе церкви Вознесения Господня села Кара-Елги. Исключительно редко младенцы крестились позднее 3-х дней после дня рождения.

Главной причиной проведения обряда крещения вскоре после рождения, по всей видимости, была боязнь, что новорожденный может умереть некрещеным. Такие опасения были небезосновательны, если принять во внимание исключительно высокий уровень младенческой смертности в России в целом, и в исследуемом регионе в частности в XIX веке. Кара-Елга в этом отношении, к сожалению не являлась исключением, что подтверждает изучение 3-го раздела Метрических книг «Об умерших» за 50-ти летний период. Священникам предписывалось всеми мерами искоренять «зловредный и даже опасный» обычай откладывать крещение новорожденных до неопределенного времени. По 68 правилу Номоканона, лица, по вине которых крещение не было совершено вовремя, и ребенок умер некрещеным, наказывались трехлетним отлучением от причастия «с поклонами на всякий день по двести»[11].

В связи с тем, что крещение новорожденных не откладывалось на долгое время, нарушалась и внешняя сторона обряда наречения имени: ребенка не приносили к церкви за именем и молитвой, как это предписывалось, но приходила одна повивальная бабка, которая и получала от приходского священника имя новорожденному. Сельские священники, сталкиваясь с такой практикой, не видели в ней особого нарушения церковного устава. Поскольку между заочным наречением имени и приносом ребенка для крещения проходит несколько часов и редко — больше 2-3 дней, в течение этого времени «родители могут звать его нареченным именем и без молитвы, с тем, чтобы имя это было вскоре освящено молитвою в присутствии самого младенца»[12]. Довольно частым было соединение обрядов наречения имени и крещения вскоре после родов.

По православным законам, выбор имени младенца предоставлялся родителям, с возможным участием восприемников, родственников и приходского священника. Главным условием было присутствие выбранного имени в православных святцах: считалось недопустимым давать детям имена языческих угодников или иноверных святых. При этом святые, «не чтимые всей Церковью, но почитающиеся местно, также удовлетворяют условиям наречения имен»[13]. Кроме того, в православии существовал древний обычай, согласно которому не следовало давать при крещении новорожденным младенцам имен Иисус и Мария. Как показал анализ, в приходе Вознесенкой церкви Кара-Елги, как и во всей России, этот обычай не соблюдался, и имя Мария было одним из самых популярных в исследованный период. А вот имя Иисус действительно не было встречено ни разу.

Но кто бы ни выбирал имя для новорожденного, первым источником всегда были святцы. Из всего многообразия имен, представленных в православном календаре, предпочтение отдавалось «имени того святого, который прилучится или в день чтения молитвы по новорожденному, или в восьмой день по рождении, или же в дни рождения или крещения»[14]. Чтобы избежать ошибок, священнику предлагалось сверяться не только со святцами, но и с алфавитным списком всех святых, празднуемых православной церковью, который обычно публиковался в календарях и был гораздо шире святцев. Хотя можно с большой долей уверенности предположить, что народ и сам имел довольно точное представление о том, какой святой (или святая) «прилучились» в тот или иной день. Вспомним хотя бы народные приметы, предсказывающие погоду и смену времен года или определяющие важные этапы крестьянской жизни, прежде всего календарь сельскохозяйственных работ: практически все они связаны с именами святых, память которых празднуется в этот день[15].

Считалось недостойным священнослужителя, из мести родителям, восприемникам или родственникам новорожденного, давать младенцу неудобопроизносимое, неблагозвучное или не принятое в обществе имя, а также клеймить таким способом незаконнорожденных детей[16]. Если такие случаи упоминались в сборниках духовных законов, значит, они были возможны; значит, священник действительно играл немаловажную роль в выборе имени для новорожденного и мог иногда единолично принимать решения, касающиеся этого выбора.

Кроме того, священнику не рекомендовалось давать одно и то же имя нескольким детям одних и тех же родителей, чтобы избежать недоразумений в общественном отношении (например, в призыве к отбыванию воинской повинности, в определении прав наследства и т.п.) вследствие принятия одного лица за другое. Анализ метрических книг Вознесенской церкви показал, что эта рекомендация не всегда соблюдалась. Так запись в метрической книге за 7 апреля 1877 года[17] свидетельствовала, что оба младенца-близнеца родившихся у государственных крестьян села Кара-Елги Иллариона Евлампиева и Елены Игнатьевны, были наречены одним и тем же именем – «Мария». Годом ранее, — 20 апреля 1876 года у крестьянина села Кара-Елги Аввакума Яковлева и его жены Августы Ионовой родилась единственная за изученный период тройня, — девочка была наречена Александрой, а два младенца мужского пола были наречены одинаковым именем «Георгий»[18]. Были факты наречения одинаковыми именами детей одних родителей, родившихся и в разное время. Как правило, в этом случае в быту родители, да и все остальные, именовали ребенка не именем, данным при крещении, а другим именем отличным от имени, уже имевшимся в семье. Можно предположить, что в подобных случаях инициатива наречения именами родившихся младенцев, принадлежала исключительно священнику.

В связи со сказанным стоит также упомянуть следующую особенность: Важным оказался один установленный момент, который может существенно повлиять на поиски пересечений и сопоставлений по линиям родов при генеалогических исследованиях. Со стопроцентной достоверностью было установлено, что имена, данные при крещении и записанные в метрическую книгу далеко не всегда соответствовали именам, нарекаемым «в миру». Так матушка моего деда Ивана Григорьевича Белова – Татьяна Архиповна (так она записана и в свидетельстве о рождении, выданном в 1936 году), в метрической книге за 1875 год (год ее рождения, обозначенный в документах «советского» периода) не была обнаружена. (Поиск велся по пересечению, — имя дочери «Татьяна» — отец «Архип») и лишь в последующих годах (в записях о рождении ее детей) выяснилось, что она везде записана как «Ксения Архипова», то есть в крещении получила именно это имя. Факт весьма значимый, поскольку позволяет с достаточной долей уверенности предположить, что подобные случаи могли быть и с другими именами, и несоответствия, например, имени или отчества человека, известные по устным рассказам и воспоминаниям или по документам послереволюционного периода, с дореволюционными записями в метрических книгах, — вполне объяснимы именно с этой точки зрения.

Ограничения по наречению имени младенцам существовали и в отношении труднопроизносимых имен: священники, особенно сельские, не должны давать их, поскольку «народ часто коверкает их, что не узнать имена угодников Божиих». Даже самые распространенные имена имели свои народные, бытовые варианты, отличные от записанных в святцах: Евдокия — Авдотья, Иулиания — Ульяна, Ксения — Аксинья, Параскева – Прасковья, Стефан — Степан и пр.

Подобные рекомендации, ограничения, а так же местные обычаи и «популярность» на конкретные имена не только в пределах одного региона, но и в конкретных селениях, как показывает ниже приведенная таблица, приводили к тому. Что из двухсот с лишним женских имен и более восьмисот мужских, записанных с списке православных святых, в селениях Зай-Шешминского междуречья использовалось лишь, как мы уже говорили, 112 женских и 287 мужских имен. Не могу не отметить, тем не менее, любопытный факт. Перечень, использовавшихся за исследованный период в изучаемом нами регионе, мужских и женских имен хотя и намного меньше, чем перечень имен святых, но более обширен по сравнению с перечнем имен, использовавшихся в то же время, т.е. в XIX веке, в других регионах России. Так, несколько лет назад аналогичное исследование было проведено А.Авдеевым, А.Блюм и И.Тройницкой. Объектом исследования стали данные записей метрических книг по трем деревням Московского уезда – Выхино, Жулебина и Вязовок, составлявших до отмены крепостного права, Выхинскую вотчину графов Шереметьевых. Причем там исследовался период в два раза превышающий период, исследованный мной – с 1815 по 1918 год. В результате их исследования было установлено, что в книгах встречается лишь 68 мужских и 63 женских имени. Что, меньше, чем в нашем исследовании в четыре и почти в два раза, соответственно[19].

Ниже приведены имена, практика наречения которыми в Кара-Елге не нашла своего подтверждения материалами исследования в доступных временных рамках, но которые встречаются исключительно в поименованых селениях:

Шумыш: Ульян, Тит, Филарет, Уар, Руф;
Утяшкино: Зот (Зотий, Зотик), Лупп, Анисифор, Меркурий, Сафон, Мин, Ипатий;
Акташ: Хринсиф;
Онбия: Маргарита, Филимон, Фирс, Аким, Ипполит, Апполон, Фронтасий;
Светлое Озеро: Минодора;
Нов. Маврино: Фатей, Исмаил;
Стар. Маврино: Феодул;
Поручиково: Рафаил, Неофит;
Камышинка (дер.): Флегонт.

Как видно большинство индивидуальных имен встречается у ближайших соседей Кара-Елги – жителей деревни Утяшкиной, расположенной в 1,5 верстах от Кара-Елги. Достаточно их было и в Шумыше, так же расположенном неподалеку.

Наряду с приведенными, были выявлены имена, встречающиеся среди жителей не одного, а нескольких селений, но не среди уроженцев Кара-Елги. К таким можно отнести имена:

— Кирьян – встречалось два раза в отчествах крестьянских жен села Кара-Елги, но к сожалению, установить происхождение селения не представилось возможным;

— Самсон – практиковалось наречение в селе Бута и Шумыше;

— Фотий – встречалось среди уроженцев села Онбии и деревни Сараполы;

— Варлаам – среди Утяшкинцев и жителей Александровской Слободы;

— Полиевкт – встречалось у жителей Шумыша и деревни Комаровки;

— Дорофей – в Русском Акташе и Светлом Озере и, наконец именем

— Христофор – крестили младенцев Утяшкино и Светлого Озера.

В Список мужских имен, приведенных ниже включены все имена, встречающиеся в метрических книгах в той транскрипции, в которой они там написаны. Хотя известно, что, скорее всего некоторые одинаковые имена просто писались различными священно-церковно-служителями по разному (например, — «Федор-Феодор», «Дмитрий-Димитрий», «Иван-Иоанн» и некоторые другие) они включены в список в обоих видах транскрипции написания. Список я решил привести в полном виде, т.к. полагаю, что он интересен не только специалистам и исследователям в области Антропонимики и Ономастики, но и всем читателям, интересующимся историей своих родов.

Список мужских крестьянских имен и их форм,

имевших хождение в сельских поселениях Зай-Шешминского междуречья в XIX веке

Абрам
Аввакум
Аверкий
Аверьян
Авксентий
Авраам
Авсентий
Автоном
Агапий
Агафон
Агафонаил
Агафоник
Аггей
Адриан
Акакий
Аким
Акиндин
Акинфий
Аксентий
Алексей
Ананий
Андрей
Андриан
Андрон
Андроник
Анемподист
Аника
Анисим
Анисифор
Антип
Антипиоген
Антиподист
Антон
Антоний
Апполон
Арефий
Аристарх
Аркадий
Арсений
Артамон
Артемий
Архип
Афанасий
Афиноген
Африкан
Борис
Вавил
Валерьян
Варлаам
Василий
Вениамин
Венидикт
Виктор
Виссарион
Владимир
Ворфоломей
Гавриил
Галактион
Герасим
Герман
Гермоген
Гордей
Григорий
Гурий
Гурьян
Давыд
Дамьян
Даниил
Данил
Дементий
Демид
Демьян
Дий
Димитрий
Дмитрий
Дормидонт
Дорофей
Евгений
Евграф
Евдоким
Евксентий
Евлампий
Евлентий
Евмений
Евсей
Евсигней
Евфим
Егор
Елеазар
Елизар
Елисей
Еллазарий
Емельян
Епифаний
Ераст
Еремей
Ермоген
Ермолай
Ерофей
Ефим
Захар
Захария
Зиновий
Зотик
Иван
Игнат
Игнатий
Иероним
Илларион
Иллизар
Илья
Иоаким
Иоанн
Иов
Иона
Иосип
Иосиф
Ипатий
Ипполит
Ирадион
Исаакий
Исаия
Исидор
Исмаил
Иурий
Каллистрат
Капитон
Карп
Кассиан
Кирилл
Кирсан
Кирьян
Клементий
Климент
Кон
Кондратий
Конон
Константин
Корнил
Корнилий
Косьма
Ксенофонт
Кузьма
Лавр
Лаврентий
Ларион
Лев
Леонтий
Липат
Логин
Лука
Лукиан
Лукоян
Лупп
Макар
Макарий
Максим
Малафей
Мамонт
Маркел
Мартемьян
Мартын
Матвей
Мелентий
Мемеон
Меркурий
Мефиурий
Мефодий
Мин
Миней
Мирон
Митрофан
Михаил
Михей
Мокей
Назар
Наум
Неофит
Нестор
Никандр
Никанор
Никита
Никифор
Никодим
Николай
Никон
Никонор
Нил
Окинфий
Олимпий
Онофрий
Онтифий
Онуфрий
Орефий
Ортемий
Осип
Осия
Павел
Пантелей
Пантелеймон
Панфил
Парамон
Парфен
Парфений
Патрикей
Пахомий
Перфил
Петр
Пимон
Платон
Поливаний
Полиевкт
Поликарп
Порфирий
Потап
Прокопий
Прокофий
Протасий
Прохор
Рафаил
Роман
Руф
Савва
Савватий
Савелий
Самсон
Самуил
Сафон
Севастьян
Селиверст
Семен
Серафим
Сергей
Сиверьян
Сидор
Сил
Силантий
Сильверст
Сильвестр
Симеон
Симон
Созон
Софрон
Спиридон
Степан
Стефан
Тарас
Тарасий
Терентий
Тимофей
Тит
Трифон
Трофим
Уар
Ульян
Устин
Фаддей
Фатей
Федор
Федот
Феодор
Феодосий
Феодул
Феоктид
Феоктист
Феофан
Феофил
Ферапонт
Ферафонт
Филарет
Филимон
Филипп
Фирст
Флегонт
Флор
Фока
Фома
Фотий
Фотин
Фрол
Фронтасий
Харитон
Харлампий
Хринсиф
Христофор
Эммануил
Яков

Как было сказано выше, список женских крестьянских имен менее обширен, и включает в себя 112 имен.

Список женских крестьянских имен и их форм,

имевших хождение в сельских поселениях Зай-Шешминского междуречья в XIX веке

Августа
Авдотья
Агапия
Агния
Агрипина
Акилина
Акулина
Александра
Алимпиада
Анастасия
Анисья
Анна
Антонида
Анфиса
Апполинария
Арина
Аристинья
Афанасия
Варвара
Василиса
Васса
Виктория
Виринея
Глафира
Гликерия
Дарья
Домна
Домникия
Евгения
Евдокия
Евлампия
Евпраксия
Евфимия
Екатерина
Елена
Елизавета
Епистимья
Ефросинья
Зиновия
Ираида
Ирина
Иулиания
Клавдия
Клеопатра
Ксения
Лидия
Лукерья
Лукия
Любовь
Мавра
Марва
Маргарита
Мариамна
Марианна
Марина
Мария
Марфа
Матрена
Матрона
Мелания
Миления
Минодора
Надежда
Настасья
Наталия
Неонила
Нонна
Огара
Олимпиада
Ольга
Онисья
Павлиния
Пелагея
Пераскева
Прасковья
Пульхерия
Раида
Раиса
Саималида
Серафима
Симионида
Синклитинья
Снандулия
Соломонида
Соломония
София
Степанида
Стефанида
Стефания
Таисия
Татьяна
Укулина
Улита
Ульяна
Устиния
Фаина
Февронья
Фекла
Феламения
Фелицата
Феодора
Феодосия
Феодотья
Феоктинья
Феоктиста
Фиона
Фотинья
Харитония
Хевронья
Хиония
Христиния
Юлия

Разумеется, популярность и распространенность как мужских, так и женских имен была не одинаковой. Популярность имени, в-первую очередь может быть оценена частотой его использования. И действительно, — относительно применения некоторых имен были обнаружены лишь единичные сведения, другие имена встречались у десятков нареченных младенцев.

Тщательный анализ данных о крестьянских именах, извлечённых из метрических книг, позволил бы сделать множество дополнительных выводов – о частоте использования и популярности тех или иных имен, о соблюдении церковных правил и о соответствии имен, даваемых младенцам православному календарю, о популярности тех или иных святых в изучаемом регионе и т.д.. Однако, поскольку наше повествование не является специальным антропонимическим исследованием, боюсь что подобная детализация может утомить рядового читателя и считаю, что по данному вопросу, весьма, на мой взгляд, интересному, следует ограничиться сказанным и перейти к следующей графе метрической книги.

__________________________

[9] Правила заключались в троекратном погружении в воду и произнесении слов: «Крещается раб Божий или раба Божия (имя) во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Если младенец не выживал, считалось, что он умер окрещенным; если же новорожденный оставался жив, «домашний» обряд крещения дополнялся впоследствии церковным обрядом, совершаемым священником. См.: Алфавитный указатель действующих и руководственных канонических постановлений, указов и распоряжений Святейшего Правительствующего Синода, СПб, 1902, с. 197, № 879.

[10] Авдеев А., Блюм А., Троицкая И. Наречение имени в России. Историческая демография — сборник статей под ред. Денисенко М.Б., Троицкой И.А. М., МАКС Пресс, 2008 стр.210-238

[11] Полный круг духовных законов. Действия, обязанности и права лиц православного белого и монашествующего духовенства. М, 1881, с.401

[12] Полный круг духовных законов. с.410

[13] Там же, с.415

[14] П.И.Нечаев. Практическое руководство для священнослужителей. СПб, 1897, с. 198

[15] Например, Полный месяцеслов всех празднуемых святых, издаваемый Академией наук и Киевской лаврой; или Сословие имен по алфавиту, прилагаемое к большим синодальным Требникам.

[16] Полный круг духовных законов, с.415.

[17] НА РТ Ф.4, Оп.166, д.25

[18] НА РТ Ф.4, Оп.166, д.19

[19] Авдеев А., Блюм А., Троицкая И. Наречение имени в России. Историческая демография — сборник статей под ред. Денисенко М.Б., Троицкой И.А. М., МАКС Пресс, 2008 стр.210-238